Любуюсь, восхищаюсь, творю. И вытворяю.
Название: Вопрос
Фендом: Наруто
Бета: невычитано, и вообще...
Посвящение: Мел
Дисклеймер: вселенная Кисимото
Рейтинг: R
Жанр: флафф (или джен)
читать дальшеОблака ползли по побледневшему небу, растрепанные, словно только побывали в руках неумелого цирюльника. Куски, полоски, невесомые, но такие странно объемные.
Шикамару щурился, лежа на парте, и из-под опущенных ресниц смотрел в окно. За тонкой гранью стекла цвела жизнь, кто-то куда-то бежал, кто-то торопился, жизнь была шумной, не такой, которую он сам бы выбрал для себя. Не такой, которую он пожелал бы разделить с кем-то.
- Свободно? - чуть высокий, слегка смахивающий на девический, голос с другого бока.
- Садись уже, - Нара только отодвинул локоть, подпирая щеку рукой. - Чипсы на стол не кроши.
- Мгм, - Тёдзи улыбнулся, согласно кивая. Мелкий, такой мелкий, и такой большой одновременно, Шикамару улыбнулся собственным мыслям, - друг. Просто друг.
- Будешь? - бессмысленный вопрос, но Тёдзи неизменно задавал его, зная ответ. Нара не ел чипсы, не потому что не любил, скорее ему было лень раз за разом тянуться в шуршащий пакет рукой. Он также не любил шум.
- Нет, спасибо.
Очередной день, старый, заученный наизусть алгоритм: вот заползает в класс стайка девчонок, сталкиваются яростные поклонницы Саске, делящие места подле предмета обожания - угрюмо-отстраненного Учихи. Что хорошего видели в нём девушки, кроме внешности, Шика не знал, сам ощущая только тонко нарастающий гул раздражения. Саске было много. Слишком много, хотя он для этого ничего не делал.
- Эй, толстый, поменяемся местами?
Тёдзи виновато улыбнулся, оглядываясь на Шику, и было начал подниматься с сиденья...
- Дамы, а не утихнуть бы вам? - девчонки остолбенело замолкли, когда Нара сжал ладонь Акимичи, не позволяя тому уйти. Сам Тёдзи только дернулся и тут же сел обратно, пожимая плечами, осторожно отпуская пальцы друга.
- Идиот, - пытаться разозлить Нара глупо. С таким же успехом можно попробовать подраться с Какаси, сам пожалеешь.
- Идиот, - Шика легко согласился, скрывая усмешку, - но вас это не касается.
В класс входит Ирука-сенсей, и последующие препинания откладываются, девочки неохотно разбредаются по классу, стараясь все же сесть так, чтобы в центре обзора был кумир сердца. Когда же закончится эта ненавистно-постылая учёба?
Время противно скользило вместе с солнцем, растягивая минуты в вязкую кашу бормотания и вздохов. Но и ему надоело скользить...
Шикамару молча поднялся со своего места, не оборачиваясь, уверенный в том, что Тёдзи последует за ним. И действительно, позади донеслось покряхтывание, шелест девчачьих платьев, сопровождающийся новыми язвительными комментариями - Акимичи протискивался сквозь ряды, слегка волнуясь и краснея от собственной неуклюжести и злобных подначек. Нара не произнес ни слова, выходя во двор Академии. Друг выскочил следом, на ходу поправляя бандану и стряхивая ему одному видимые кусочки солнечно-желтых чипсов.
- Куда сейчас? - убрав сложенный конвертиком пакет из-под картофельных ломтиков, Тёдзи вопросительно взглянул на Шикамару. Тот, чуть согнувшись и расслабив плечи, бесстрастно смотрел в небо:
- Будет дождь, - Тёдзи кивнул - слишком душно стало на улице, и воздух прел от напряжения, грозясь рассыпаться ворохом водяных брызг. Дождь, так дождь...Нара перехватил взгляд Акимичи, произносить что-либо вслух не было нужды - куда можно пойти в дождь? В лес, заступающий на вахту сразу за ограждающей стеной Конохи, поближе к реке, подальше от всех.
- У тебя чипсы не промокнут? - уже по дороге, так и не вынув руки из карманов, поинтересовался Шикамару, в ответ послышался довольный смешок.
- Я взял яблоки, им не страшно оказаться под дождем, - продемонстрированный пакет хрустящих фруктов вновь исчез под футболкой, в такие моменты Тёдзи походил на магистра-фокусника, заправски сжимающего пространство, или действительно был таковым? Нара чуть улыбнулся возникшему сравнению, мельком рассматривая Акимичи, держащегося с правой стороны, штаны да футболка - немудреное одеяние. Даже не штаны, а шорты, и карманов-то раз-два и обчелся, но без парочки пакетов с чем-нибудь съестным его не застать.
Небо ещё не нахмурилось грузными лентами дождевых облаков, и лениво пасло на своих лугах пушистых ватных барашков. Посчитать, уснуть, отдохнуть от сутолоки.
- Уа-а-а-а-а! - удивленно-восхищенный возглас на манер удара по черепу, вывел Шикамару из манящих мечтаний. Акимичи, сложив целых три пакета с фруктами под ближайшее дерево, понесся к берегу реки, залитой жарким солнцем, разомлевшее сытой и спокойной. Он двигался со скоростью хорошего бегуна, перелетая через выступавшие корни деревьев и почти не приминая траву, Нара присвистнул, заражаясь весельем Тёдзи, но уже по-другому поводу. Красиво-то оно красиво, но видели бы сейчас Акимичи их недозрелые одногрупники, не нашлись бы что сказать. Прозванный толстяком, жирдяем, неуклюжим дураком, Тёдзи сейчас был бесшумнее кошки и легче мотылька, по крайней мере, казалось именно так. Он остановился у самой кромки воды, куда спускалась с берега жесткая изумрудно-тканая щетина травы. Как только не свалился по инерции бега.
- Шика, иди сюда, погляди! - Акимичи энергично махнул рукой, заворожено глядя в воду, - мальки!
Нара пожал плечами, рыба - эка невидаль - башка, хвост, а посередине мясо. Мальки же рыба без середины. Он выбрал для себя ветку поудобнее, запрыгивая на толстый сук и лишь после отвечая:
- Ага, красиво.
Тёдзи нахмурился, отходя от реки и распечатывая шуршащий пакет с яблоками:
- Тебе неинтересно, - он закинул Шикамару яблоко посочнее, с аппетитом вгрызаясь в своё.
- Почему же, интересно, - Шикамару вертел фрукт в ладони, рассматривая блестящие бока под пронизывающими полосками солнечного света, находящими дорожку среди раскидистой зелени ветвей. - Только их есть нельзя.
Акимичи вздохнул и прожевал откушенный кусок яблока:
- Их и не надо есть - они же дети. Такие же как мы.
- Философия у тебя, - Нара достал кунай, нарезав яблоко на влажные аккуратные дольки.
Акимичи хотел что-то ответить, но запнулся взглядом за сиреневато-антрацитовый отблеск и до Шикамару донесся лишь его возбужденный шепот:
- Шика, посмотри.
Тёдзи, задерживая дыхание, замер на месте, рассматривая хрупкие крылья неведомой бабочки. Он любил бабочек, и мог часами смотреть на их узорчатое одеяние, превращаясь в недвижимое изваяние:
- Только бы не спугнуть.
Нара убрал яблоко в сторону, и, улыбаясь, сложил печати, улучив момент приземления насекомого на подрагивающую чашечку цветка. Акимичи вскочил с травы, задирая голову и благодарно улыбаясь Шикамару:
- Спасибо.
Тот кивнул:
- Любуйся, только недолго, у меня яблоко почернеет.
Ответа не было, хотя его никто и не ждал - завороженный Тёдзи присел рядом с матово-белыми лепестками цветка, растворившись в собственных ощущениях. Нара однажды спросил, отчего не создать коллекцию этих хрупких насекомых, и любоваться ими вдосталь и тогда осознал, насколько трепетно Акимичи относился к жизни, любой, от муравья до человека, какая разница - если они все дышат. А бабочка напоминала ему о клане, о хрупкости ярких мгновений силы, о трех разноцветных таблетках - Нара увидел их буквально на днях. Акимичи больше, чем доверился ему, он его принял, всего принял. И лень, и безразличие, и мучительные вопросы, возникающие порою в душе. Тогда Шикамару увидел в Тёдзи нечто большее, не просто маленького толстого мальчика, не глаза, распахнутые от восхищения при виде очередного чуда природы, не доброту, всепоглощающую, способную стерпеть непрерывные насмешки над собой. Тёдзи оказался самой жизнью. Вот так просто. Он умел ценить её дыхание, а более всего умел ценить дружбу.
Нара посмотрел на пойманную бабочку. Лиловая кайма на широких ноздреватых крыльях - тронь и развалятся на куски, и сеть антрацитовой паутины по ткани, влажно поблескивающая под преющим солнцем. Действительно, красиво. Перечеркнула улыбка тонкие губы, Шикамару снял печати, отпуская дрожащее создание в неуверенный полет.
- Она напугалась, - Акимичи доедал второй пакет яблок.
- Угу, - Шикамару формулировал свои заключения, - Тёдзи, знаешь, я понял, что такое жизнь, глядя на тебя, понял. Ты же жизнь. Настоящая, не прикрытая всякой фальшивой лабудой. И ты способен найти общий язык с любой тварью именно потому, что жизнь существует благодаря дружбе.
Нара выдохся и качнул головой, подводя итог:
- В общем, я рад, что ты мой друг. Это сильнее любой другой связи. Важнее.
И пошел по тропинке, не дожидаясь подотставшего Акимичи - тот убирал третий пакет с яблоками. А на спрятанном лице отчего-то блестели глаза, Тёдзи поднял голову, еле слышно вздохнув.
Ливень хлынул позже, стоило лишь переступить порог дома, и лопнула тяжелая лента неба, вгрызаясь хлесткими прутьями воды в разомлевшую землю, прибивая колосящуюся траву, руша драгоценные островки рассады на балконах нерадивых граждан. Коноха опустела, почти. Можно безбоязненно подставлять себя под плотный рой струй, здесь нет боли, просто необходимость, нет слез - мужчинам плакать не положено, а остановиться невозможно. Так странно, так больно, нигде нет ран, а все ломит, рвёт, душит, выпуская только жалкий хрип. Хотя сейчас никто не услышит. Некому.
Дружба важнее, это как приговор. Жирная точка в судьбе жирдяя. Не потерять бы и её. Дружба. Разве в дружбу задыхаешься от радости, только увидев знакомые очертания вдали улицы? От неё сны раскрашиваются безумными фантазиями? Бей, ливень, бей, сегодня любить я не смогу.
Шикамару вышел с балкона, утирая рукавом особо крупные капли чересчур злого дождя. Хвост растрепался, упал на шею перевитыми шнурами прядей и невольно хотелось откинуть удушающие объятия, поставить все на место, навести привычный порядок на голове.
Дружба важнее, Тёдзи, важнее. Ты сам это поймешь, прости меня.
Мокрые волосы льнут к лицу, на сердце противно. И не спасет знание правильного выбора. От самого себя - не спасёт.
В переулке чему-то своему робко улыбнулся насквозь промокший мальчик, довольно объемный для столь юного возраста, со странными спиральками на щеках и своеобразной банданой, разделяющей набухшие пряди волос ровно посередине. Светло улыбнулся, хотя лицо напрочь заволокло дождевой пеленою.
Может быть...
Вот она жизнь, не объять её зараз, не подготовиться к каждому новому витку. Спиралью заворачивает пережитое, укладывая на сердце плотным клубком. И руки дрожат, ослабевшие руки, не удержать им сиротливо-пустую коробочку с тремя отделениями, жаль. Наверное, так. А за спиной стекают всполохи пронзительной сине-голубой чакры, распускаясь крыльями, поднимают в небо.
И голос, слегка смятый вырвавшейся на свободу силой:
- Я думал...не смогу убить, лишить кого-то жизни. Только..., - опуститься на траву, скользя истончившимися пальцами по коре дерева, - только злое некрасиво, оно уже неживое. Так, Шика? Дружба важнее.
Слетает с ладони трепещущий комочек жизни, взмывая ввысь, туда, где есть ещё жизнь, туда, где живет вера о красоте.
Тёдзи устало опустил голову, прижавшись к теплой, мягкой земле, закрыл на мгновение глаза на чужом, неузнаваемо-близком лице, а после, открыв, уже не отрывал взгляда от стада барашковых облаков на лазурном поле:
- Я...жив.
Искрой метнулась бабочка к Шикамару, оседая пыльцой в глубине чащи. Нара проследил её полёт, стиснув кулаки, устремился вперед, не сбавляя бега. Живи, слышишь?
Дружба, ставшая необходимостью, вросшая в душу, полноте, дружба ли? Живи, Тёдзи!
И, может быть, я найду ответ на этот вопрос, мой лучший друг. Мой единственный друг.
Фендом: Наруто
Бета: невычитано, и вообще...
Посвящение: Мел
Дисклеймер: вселенная Кисимото
Рейтинг: R
Жанр: флафф (или джен)
читать дальшеОблака ползли по побледневшему небу, растрепанные, словно только побывали в руках неумелого цирюльника. Куски, полоски, невесомые, но такие странно объемные.
Шикамару щурился, лежа на парте, и из-под опущенных ресниц смотрел в окно. За тонкой гранью стекла цвела жизнь, кто-то куда-то бежал, кто-то торопился, жизнь была шумной, не такой, которую он сам бы выбрал для себя. Не такой, которую он пожелал бы разделить с кем-то.
- Свободно? - чуть высокий, слегка смахивающий на девический, голос с другого бока.
- Садись уже, - Нара только отодвинул локоть, подпирая щеку рукой. - Чипсы на стол не кроши.
- Мгм, - Тёдзи улыбнулся, согласно кивая. Мелкий, такой мелкий, и такой большой одновременно, Шикамару улыбнулся собственным мыслям, - друг. Просто друг.
- Будешь? - бессмысленный вопрос, но Тёдзи неизменно задавал его, зная ответ. Нара не ел чипсы, не потому что не любил, скорее ему было лень раз за разом тянуться в шуршащий пакет рукой. Он также не любил шум.
- Нет, спасибо.
Очередной день, старый, заученный наизусть алгоритм: вот заползает в класс стайка девчонок, сталкиваются яростные поклонницы Саске, делящие места подле предмета обожания - угрюмо-отстраненного Учихи. Что хорошего видели в нём девушки, кроме внешности, Шика не знал, сам ощущая только тонко нарастающий гул раздражения. Саске было много. Слишком много, хотя он для этого ничего не делал.
- Эй, толстый, поменяемся местами?
Тёдзи виновато улыбнулся, оглядываясь на Шику, и было начал подниматься с сиденья...
- Дамы, а не утихнуть бы вам? - девчонки остолбенело замолкли, когда Нара сжал ладонь Акимичи, не позволяя тому уйти. Сам Тёдзи только дернулся и тут же сел обратно, пожимая плечами, осторожно отпуская пальцы друга.
- Идиот, - пытаться разозлить Нара глупо. С таким же успехом можно попробовать подраться с Какаси, сам пожалеешь.
- Идиот, - Шика легко согласился, скрывая усмешку, - но вас это не касается.
В класс входит Ирука-сенсей, и последующие препинания откладываются, девочки неохотно разбредаются по классу, стараясь все же сесть так, чтобы в центре обзора был кумир сердца. Когда же закончится эта ненавистно-постылая учёба?
Время противно скользило вместе с солнцем, растягивая минуты в вязкую кашу бормотания и вздохов. Но и ему надоело скользить...
Шикамару молча поднялся со своего места, не оборачиваясь, уверенный в том, что Тёдзи последует за ним. И действительно, позади донеслось покряхтывание, шелест девчачьих платьев, сопровождающийся новыми язвительными комментариями - Акимичи протискивался сквозь ряды, слегка волнуясь и краснея от собственной неуклюжести и злобных подначек. Нара не произнес ни слова, выходя во двор Академии. Друг выскочил следом, на ходу поправляя бандану и стряхивая ему одному видимые кусочки солнечно-желтых чипсов.
- Куда сейчас? - убрав сложенный конвертиком пакет из-под картофельных ломтиков, Тёдзи вопросительно взглянул на Шикамару. Тот, чуть согнувшись и расслабив плечи, бесстрастно смотрел в небо:
- Будет дождь, - Тёдзи кивнул - слишком душно стало на улице, и воздух прел от напряжения, грозясь рассыпаться ворохом водяных брызг. Дождь, так дождь...Нара перехватил взгляд Акимичи, произносить что-либо вслух не было нужды - куда можно пойти в дождь? В лес, заступающий на вахту сразу за ограждающей стеной Конохи, поближе к реке, подальше от всех.
- У тебя чипсы не промокнут? - уже по дороге, так и не вынув руки из карманов, поинтересовался Шикамару, в ответ послышался довольный смешок.
- Я взял яблоки, им не страшно оказаться под дождем, - продемонстрированный пакет хрустящих фруктов вновь исчез под футболкой, в такие моменты Тёдзи походил на магистра-фокусника, заправски сжимающего пространство, или действительно был таковым? Нара чуть улыбнулся возникшему сравнению, мельком рассматривая Акимичи, держащегося с правой стороны, штаны да футболка - немудреное одеяние. Даже не штаны, а шорты, и карманов-то раз-два и обчелся, но без парочки пакетов с чем-нибудь съестным его не застать.
Небо ещё не нахмурилось грузными лентами дождевых облаков, и лениво пасло на своих лугах пушистых ватных барашков. Посчитать, уснуть, отдохнуть от сутолоки.
- Уа-а-а-а-а! - удивленно-восхищенный возглас на манер удара по черепу, вывел Шикамару из манящих мечтаний. Акимичи, сложив целых три пакета с фруктами под ближайшее дерево, понесся к берегу реки, залитой жарким солнцем, разомлевшее сытой и спокойной. Он двигался со скоростью хорошего бегуна, перелетая через выступавшие корни деревьев и почти не приминая траву, Нара присвистнул, заражаясь весельем Тёдзи, но уже по-другому поводу. Красиво-то оно красиво, но видели бы сейчас Акимичи их недозрелые одногрупники, не нашлись бы что сказать. Прозванный толстяком, жирдяем, неуклюжим дураком, Тёдзи сейчас был бесшумнее кошки и легче мотылька, по крайней мере, казалось именно так. Он остановился у самой кромки воды, куда спускалась с берега жесткая изумрудно-тканая щетина травы. Как только не свалился по инерции бега.
- Шика, иди сюда, погляди! - Акимичи энергично махнул рукой, заворожено глядя в воду, - мальки!
Нара пожал плечами, рыба - эка невидаль - башка, хвост, а посередине мясо. Мальки же рыба без середины. Он выбрал для себя ветку поудобнее, запрыгивая на толстый сук и лишь после отвечая:
- Ага, красиво.
Тёдзи нахмурился, отходя от реки и распечатывая шуршащий пакет с яблоками:
- Тебе неинтересно, - он закинул Шикамару яблоко посочнее, с аппетитом вгрызаясь в своё.
- Почему же, интересно, - Шикамару вертел фрукт в ладони, рассматривая блестящие бока под пронизывающими полосками солнечного света, находящими дорожку среди раскидистой зелени ветвей. - Только их есть нельзя.
Акимичи вздохнул и прожевал откушенный кусок яблока:
- Их и не надо есть - они же дети. Такие же как мы.
- Философия у тебя, - Нара достал кунай, нарезав яблоко на влажные аккуратные дольки.
Акимичи хотел что-то ответить, но запнулся взглядом за сиреневато-антрацитовый отблеск и до Шикамару донесся лишь его возбужденный шепот:
- Шика, посмотри.
Тёдзи, задерживая дыхание, замер на месте, рассматривая хрупкие крылья неведомой бабочки. Он любил бабочек, и мог часами смотреть на их узорчатое одеяние, превращаясь в недвижимое изваяние:
- Только бы не спугнуть.
Нара убрал яблоко в сторону, и, улыбаясь, сложил печати, улучив момент приземления насекомого на подрагивающую чашечку цветка. Акимичи вскочил с травы, задирая голову и благодарно улыбаясь Шикамару:
- Спасибо.
Тот кивнул:
- Любуйся, только недолго, у меня яблоко почернеет.
Ответа не было, хотя его никто и не ждал - завороженный Тёдзи присел рядом с матово-белыми лепестками цветка, растворившись в собственных ощущениях. Нара однажды спросил, отчего не создать коллекцию этих хрупких насекомых, и любоваться ими вдосталь и тогда осознал, насколько трепетно Акимичи относился к жизни, любой, от муравья до человека, какая разница - если они все дышат. А бабочка напоминала ему о клане, о хрупкости ярких мгновений силы, о трех разноцветных таблетках - Нара увидел их буквально на днях. Акимичи больше, чем доверился ему, он его принял, всего принял. И лень, и безразличие, и мучительные вопросы, возникающие порою в душе. Тогда Шикамару увидел в Тёдзи нечто большее, не просто маленького толстого мальчика, не глаза, распахнутые от восхищения при виде очередного чуда природы, не доброту, всепоглощающую, способную стерпеть непрерывные насмешки над собой. Тёдзи оказался самой жизнью. Вот так просто. Он умел ценить её дыхание, а более всего умел ценить дружбу.
Нара посмотрел на пойманную бабочку. Лиловая кайма на широких ноздреватых крыльях - тронь и развалятся на куски, и сеть антрацитовой паутины по ткани, влажно поблескивающая под преющим солнцем. Действительно, красиво. Перечеркнула улыбка тонкие губы, Шикамару снял печати, отпуская дрожащее создание в неуверенный полет.
- Она напугалась, - Акимичи доедал второй пакет яблок.
- Угу, - Шикамару формулировал свои заключения, - Тёдзи, знаешь, я понял, что такое жизнь, глядя на тебя, понял. Ты же жизнь. Настоящая, не прикрытая всякой фальшивой лабудой. И ты способен найти общий язык с любой тварью именно потому, что жизнь существует благодаря дружбе.
Нара выдохся и качнул головой, подводя итог:
- В общем, я рад, что ты мой друг. Это сильнее любой другой связи. Важнее.
И пошел по тропинке, не дожидаясь подотставшего Акимичи - тот убирал третий пакет с яблоками. А на спрятанном лице отчего-то блестели глаза, Тёдзи поднял голову, еле слышно вздохнув.
Ливень хлынул позже, стоило лишь переступить порог дома, и лопнула тяжелая лента неба, вгрызаясь хлесткими прутьями воды в разомлевшую землю, прибивая колосящуюся траву, руша драгоценные островки рассады на балконах нерадивых граждан. Коноха опустела, почти. Можно безбоязненно подставлять себя под плотный рой струй, здесь нет боли, просто необходимость, нет слез - мужчинам плакать не положено, а остановиться невозможно. Так странно, так больно, нигде нет ран, а все ломит, рвёт, душит, выпуская только жалкий хрип. Хотя сейчас никто не услышит. Некому.
Дружба важнее, это как приговор. Жирная точка в судьбе жирдяя. Не потерять бы и её. Дружба. Разве в дружбу задыхаешься от радости, только увидев знакомые очертания вдали улицы? От неё сны раскрашиваются безумными фантазиями? Бей, ливень, бей, сегодня любить я не смогу.
Шикамару вышел с балкона, утирая рукавом особо крупные капли чересчур злого дождя. Хвост растрепался, упал на шею перевитыми шнурами прядей и невольно хотелось откинуть удушающие объятия, поставить все на место, навести привычный порядок на голове.
Дружба важнее, Тёдзи, важнее. Ты сам это поймешь, прости меня.
Мокрые волосы льнут к лицу, на сердце противно. И не спасет знание правильного выбора. От самого себя - не спасёт.
В переулке чему-то своему робко улыбнулся насквозь промокший мальчик, довольно объемный для столь юного возраста, со странными спиральками на щеках и своеобразной банданой, разделяющей набухшие пряди волос ровно посередине. Светло улыбнулся, хотя лицо напрочь заволокло дождевой пеленою.
Может быть...
Вот она жизнь, не объять её зараз, не подготовиться к каждому новому витку. Спиралью заворачивает пережитое, укладывая на сердце плотным клубком. И руки дрожат, ослабевшие руки, не удержать им сиротливо-пустую коробочку с тремя отделениями, жаль. Наверное, так. А за спиной стекают всполохи пронзительной сине-голубой чакры, распускаясь крыльями, поднимают в небо.
И голос, слегка смятый вырвавшейся на свободу силой:
- Я думал...не смогу убить, лишить кого-то жизни. Только..., - опуститься на траву, скользя истончившимися пальцами по коре дерева, - только злое некрасиво, оно уже неживое. Так, Шика? Дружба важнее.
Слетает с ладони трепещущий комочек жизни, взмывая ввысь, туда, где есть ещё жизнь, туда, где живет вера о красоте.
Тёдзи устало опустил голову, прижавшись к теплой, мягкой земле, закрыл на мгновение глаза на чужом, неузнаваемо-близком лице, а после, открыв, уже не отрывал взгляда от стада барашковых облаков на лазурном поле:
- Я...жив.
Искрой метнулась бабочка к Шикамару, оседая пыльцой в глубине чащи. Нара проследил её полёт, стиснув кулаки, устремился вперед, не сбавляя бега. Живи, слышишь?
Дружба, ставшая необходимостью, вросшая в душу, полноте, дружба ли? Живи, Тёдзи!
И, может быть, я найду ответ на этот вопрос, мой лучший друг. Мой единственный друг.
@темы: клавиатурная трель, почему-то треплет душу, своим, Фики