Любуюсь, восхищаюсь, творю. И вытворяю.
Дыбромания о взросленчестве.Ребята, а ведь мы выросли. И здесь уже даже сказать нечего.
Потому что время рассыпалось в руках осколками хрупкого фужера из-под шампанского. Как было раньше?
- А давай…
- А давай!!!
- Знаешь, я мечтаю…
- Да, - возводя глаза в потолок и улыбаясь наивно и радостно, - я понимаю. И мы все сможем.
- Ты моя самая-самая…
- И ты тоже. Не смогу без тебя.
А что в итоге? Окостенение мозга подкралось незаметно, нет, не мозга – души окостенение. И болью отдается в негибком позвоночнике каждый шаг на дороге жизни. Вытолкнуть слова из пересохшей глотки, а есть ли смысл? Ведь все, что было бесчисленное количество раз переговорено раньше, когда душа звенела весенней капелью, брызгая эмоциями из широко распахнутых глаз, все изменилось. Неуловимо. И, черт возьми, неотвратимо.
- А давай…
- Извини, не могу. И вообще, я считаю…
- Знаешь, я мечтаю…
- Молодец, - снизойдя до понимающей улыбки, посматриваешь через толстые стекла очков, вросших в душу, - только для достижения этой мечты тебе надо…
- Ты моя самая-самая…
- И ты тоже, - а мысленно добавляешь, - встретимся через год вновь, и может быть, поговорить-то не о чем будет.
Человек может все? Наверное. Но выцарапать ощущение полета прошлого счастья из того, что по ошибке называется душой, можно лишь по горсточке. Горсточке остывшего пепла воспоминаний. Сдохло всё. Убегать от взросления, прятаться, цеплять маски самообмана: да нет, я прежний, посмотрите. Самому себе завраться. Реальность задавила в тисках, и лишь рациональный разум спокойно констатирует факты: хочешь чего-то, делай. Прожить можно без кого угодно. Ни на кого нельзя полагаться безоглядно, человек в мире одинок. Навечно одинок. Друзья уходят. Близость уходит. Любовь превращается в привычку, и ты топишь отчаяние в водовороте кратких влюбленностей, глушишь тоску по былому в мимолетном, надуманном счастье, выдавливаешь страсть из рассыпающихся головешек чувств. А сам…анализируешь, без конца. Говоришь одно, глаза пусты, и бегут строчкой мысли, иногда толкаясь в бок анабиозной душонки. Голова болит? Пьешь таблетки. Ещё что отзовется на безжалостный самоанализ – ещё чего выпьешь. Съешь. Заешь мысли. Завалишь пищевод и придушишь ещё трепыхающиеся остатки живого внутри.
Взросление, мать честная. Я и сама уже не знаю, где я и что я. Вот эта улыбчивая морда, это я? А эта, залитая слезами, с опухшим носом, тоже я? А чего взгляд в никуда? Стылый взгляд-то, нечего ему отражать, хотя лицо меняется, шевелятся губки, бровки дергаются, изображая что-то криво-корявое. Не это я подразумевала под самостоятельностью. Совсем не это. А на поверку самостоятельность оказалась самовыживаемостью.
Дарят цветочки, а ты анализируешь: зачем? Сколько стоит? Почему один? Где взять вазу, ох, его же ещё и подстричь надо… Одновременно целуя, благодаря, улыбаясь. Где ты? Где не ты?
Идете в ресторан. Прикидываешь «сожранную» сумму, нет, конечно, девушка не платит за себя. Но долг придется вернуть. Дал-отдал. Извечный принцип всех отношений.
- Я тебя люблю, - шепчешь, уткнувшись в изгиб шеи, целуешь.
А в голове план на завтра, обдумывание стоящих вещиц, и вот ту шубку можно купить и в этом году, взять в кредит, но ещё же надо выплачивать за то-то и то-то, да и квартплату повысили опять, сволочи, а сами с отоплением проблему решить не могут. И машину в сервис отогнать, жужжит что-то мотор у заднего дворника.
Вот и потрахались. Спать. Завтра вставать рано. Дежурный поцелуй на ночь. Может, фанфик почитать? Нет…
А самому хочется, отчаянно хочется пинка, чтоб вылететь из наезженной колеи. Влюблено-восторженного взгляда, холодного мороженого с киви и шоколадной крошкой, тепла сцепленных рук. Мира, доверия, равновесия. Выйти на улицу, вдохнуть морозный воздух и, раскинув руки, закружиться под пасмурным небом просыпающегося города. Стать живым снова.
Но…поздно.
Потому что время рассыпалось в руках осколками хрупкого фужера из-под шампанского. Как было раньше?
- А давай…
- А давай!!!
- Знаешь, я мечтаю…
- Да, - возводя глаза в потолок и улыбаясь наивно и радостно, - я понимаю. И мы все сможем.
- Ты моя самая-самая…
- И ты тоже. Не смогу без тебя.
А что в итоге? Окостенение мозга подкралось незаметно, нет, не мозга – души окостенение. И болью отдается в негибком позвоночнике каждый шаг на дороге жизни. Вытолкнуть слова из пересохшей глотки, а есть ли смысл? Ведь все, что было бесчисленное количество раз переговорено раньше, когда душа звенела весенней капелью, брызгая эмоциями из широко распахнутых глаз, все изменилось. Неуловимо. И, черт возьми, неотвратимо.
- А давай…
- Извини, не могу. И вообще, я считаю…
- Знаешь, я мечтаю…
- Молодец, - снизойдя до понимающей улыбки, посматриваешь через толстые стекла очков, вросших в душу, - только для достижения этой мечты тебе надо…
- Ты моя самая-самая…
- И ты тоже, - а мысленно добавляешь, - встретимся через год вновь, и может быть, поговорить-то не о чем будет.
Человек может все? Наверное. Но выцарапать ощущение полета прошлого счастья из того, что по ошибке называется душой, можно лишь по горсточке. Горсточке остывшего пепла воспоминаний. Сдохло всё. Убегать от взросления, прятаться, цеплять маски самообмана: да нет, я прежний, посмотрите. Самому себе завраться. Реальность задавила в тисках, и лишь рациональный разум спокойно констатирует факты: хочешь чего-то, делай. Прожить можно без кого угодно. Ни на кого нельзя полагаться безоглядно, человек в мире одинок. Навечно одинок. Друзья уходят. Близость уходит. Любовь превращается в привычку, и ты топишь отчаяние в водовороте кратких влюбленностей, глушишь тоску по былому в мимолетном, надуманном счастье, выдавливаешь страсть из рассыпающихся головешек чувств. А сам…анализируешь, без конца. Говоришь одно, глаза пусты, и бегут строчкой мысли, иногда толкаясь в бок анабиозной душонки. Голова болит? Пьешь таблетки. Ещё что отзовется на безжалостный самоанализ – ещё чего выпьешь. Съешь. Заешь мысли. Завалишь пищевод и придушишь ещё трепыхающиеся остатки живого внутри.
Взросление, мать честная. Я и сама уже не знаю, где я и что я. Вот эта улыбчивая морда, это я? А эта, залитая слезами, с опухшим носом, тоже я? А чего взгляд в никуда? Стылый взгляд-то, нечего ему отражать, хотя лицо меняется, шевелятся губки, бровки дергаются, изображая что-то криво-корявое. Не это я подразумевала под самостоятельностью. Совсем не это. А на поверку самостоятельность оказалась самовыживаемостью.
Дарят цветочки, а ты анализируешь: зачем? Сколько стоит? Почему один? Где взять вазу, ох, его же ещё и подстричь надо… Одновременно целуя, благодаря, улыбаясь. Где ты? Где не ты?
Идете в ресторан. Прикидываешь «сожранную» сумму, нет, конечно, девушка не платит за себя. Но долг придется вернуть. Дал-отдал. Извечный принцип всех отношений.
- Я тебя люблю, - шепчешь, уткнувшись в изгиб шеи, целуешь.
А в голове план на завтра, обдумывание стоящих вещиц, и вот ту шубку можно купить и в этом году, взять в кредит, но ещё же надо выплачивать за то-то и то-то, да и квартплату повысили опять, сволочи, а сами с отоплением проблему решить не могут. И машину в сервис отогнать, жужжит что-то мотор у заднего дворника.
Вот и потрахались. Спать. Завтра вставать рано. Дежурный поцелуй на ночь. Может, фанфик почитать? Нет…
А самому хочется, отчаянно хочется пинка, чтоб вылететь из наезженной колеи. Влюблено-восторженного взгляда, холодного мороженого с киви и шоколадной крошкой, тепла сцепленных рук. Мира, доверия, равновесия. Выйти на улицу, вдохнуть морозный воздух и, раскинув руки, закружиться под пасмурным небом просыпающегося города. Стать живым снова.
Но…поздно.
@темы: дыбр